Вехи свердловского джаза

В 2022 году страна празднует вековой юбилей отечественного джаза. Во всем мире джаз — это музыка больших городов, столиц. Но и в закрытом городе Свердловске уже с 1940-х годов играли джаз! Звучит он и в современном Екатеринбурге. Удивительно, но история свердловского джаза до сих пор не написана — о ней нет ни книг, ни статей. Пора заполнять эту лакуну.

В 2022 году исполняется сто лет российскому джазу. Точкой отсчета принято считать 1 октября 1922 года — день, когда в Москве на сцене Большого зала Государственного института театрального искусства дебютировал «Первый в РСФСР эксцентрический оркестр — джаз-банд Валентина Парнаха». Конечно, в этом есть некоторая условность. Парнах, бесспорно, был пионером: до него в Советской России джаз не играли, и даже самим словом «джаз», написанным по-русски, не пользовались. Но, с другой стороны, очень вероятно, что выступления оркестра Парнаха гораздо больше напоминали эксцентрическое искусство русского модернизма, чем, собственно, джаз. (Аудиозаписей не сохранилось, мы можем ориентироваться только на письменные свидетельства). Да и сам Парнах, вообще говоря, совсем не музыкант, а литератор, влюбившийся в эту музыку в Париже и возмечтавший познакомить с ней Россию. В своем оркестре он не играл и не пел, а танцевал и декламировал стихи между пьесами. «Джаз-банд» Парнаха имел некоторый успех и просуществовал до середины-конца 1925 года, пока основатель вновь не уехал в Париж.

Отмечать 1 октября 1922 года как день рождения предложил московский критик и популяризатор джаза Алексей Баташёв. И то, что мы до сих пор помним о выступлениях «эксцентрического оркестра», его заслуга едва ли меньшая, чем самого Валентина Парнаха. Баташёв — просветитель и признанный летописец, его первая книга «Советский джаз» 1972 года — по-прежнему один из главных трудов о становлении этого жанра в России.

История свердловского джаза до сих пор не написана. Джаз — это музыка больших городов, столиц. Так было и в СССР, именно о них и писал Баташёв. Но и в закрытом городе Свердловске играли джаз, причем совсем не провинциальный! Кроме того, здесь тоже были свои журналисты, критики, просветители, но тем не менее, до сих пор об истории джаза на Среднем Урале нет полноценных публикаций — ни книг, ни статей. Мы отважимся сделать шаг в этом направлении. В масштабах одной статьи охватить всю историю Свердловского джаза непросто даже в общих чертах. Поэтому в нашем рассказе мы сосредоточимся только на возникновении специализированных джазовых институции, остальное затронем вниманием в меньшей степени. Едва ли наш материал претендует на исчерпывающее заполнение этой историографической лакуны, скорее мы хотим показать, насколько она велика.

Предпосылки: эвакуация и репатриация

Первая джазовая волна накатила на Свердловск в 1941 году.

«Свердловск в годы войны стал местом эвакуации крупнейших коллективов и музыкантов страны. В результате в городе сложилась ситуация, когда приезд многочисленных столичных музыкантов, вопреки невыносимым условиям военного времени, способствовал невероятному подъему и расцвету музыкальной культуры уральского города. (…) Свердловск был индустриальным центром со сложившейся инфраструктурой, он был желанным местом эвакуации. Многие сами хотели попасть именно в Свердловск, где бы они могли продолжать полноценную творческую жизнь», — рассказывает музыковед Ирина Винкевич.

В числе вывезенных в уральскую столицу были джаз-оркестр Леонида Утесова и оркестр Эдди Рознера (Госджаз Белорусской ССР). Оба — столпы раннесоветского джаза, при этом очень разные. Театральный джаз Утесова — он по-одесски мягкий, свой, как бы домашний и знакомый, а бежавший в СССР от фашистов в 1939-м Рознер, выучившийся в Берлине и состоявшийся как бэнд-лидер в Варшаве, играл джаз заграничный, виртуозный. Оба коллектива к началу войны были феерично популярны. В Свердловске они пробыли недолго, для утесовцов это и вовсе была затянувшаяся остановка на пути в Новосибирск. С лета 1942 года музыканты уже активно давали выездные концерты на фронтах, а в 1944 году отправились в Москву. И все же старт был дан: пусть оркестры уехали, но Свердловск впитал их музыку, и она осталась.

После войны случилась вторая джазовая волна. В СССР началась многочисленная репатриация потомков белой эмиграции из Китая — в основном из Харбина и Шанхая. Кстати, именно так в России появился легендарный оркестр Олега Лундстрема. Коллектив русских музыкантов сложился в эмигрантском Харбине в середине 1930-х, затем переехал в Шанхай, где быстро прославился — к началу войны китайская пресса уже называла Лундстрема «Королем джаза Дальнего Востока». А в 1941 году музыканты подали заявления в консульство СССР с просьбой отправить их на фронт добровольцами. СССР отказал. Музыканты не отступились, и в 1947 году им наконец разрешили репатриироваться. На выбор было предложено несколько городов, и лундстремовцы, как известно, выбрали Казань, однако ехали в нее с продолжительной остановкой в Свердловске.

Ручеек дальневосточной репатриации не иссыхал до середины 1950-х. Среди возвращенцев было немало музыкантов, с западным джазом хорошо знакомых. Им также предлагали несколько городов на выбор, и в этом списке, как правило, фигурировал Свердловск, который многие расценивали как вполне подходящий вариант. Именно таким образом на Урале оказались, например, контрабасист Олег Рудин и композитор Арсений Попович — к ним мы еще вернемся.

Злая ирония, однако, в том, что как раз во второй половине 1940-х годов джаз в Советском Союзе был объявлен идеологически чуждым музыкальным направлением и инструментом разлагающего влияния. Началась так называемая эпоха выпрямления саксофонов — музыкантам пришлось взяться за кларнеты. Но все же джаз не умолк окончательно, его продолжали играть — немного в филармонии, немного в театрах, а больше всего — в ресторанах.

Просвещение: джаз-клуб ВЛКСМ

С наступлением хрущевской оттепели гонения на джаз постепенно прекратились. И выяснилось, что у джаза в СССР появился еще один двигатель — интеллигенция и вузовская молодежь. В рамках системы Агитпропа при дворцах культуры можно было создавать секции и кружки по интересам. Именно в этом формате в конце 50-х годов стали появляться первые объединения почитателей джаза. Это были не клубы в современном понимании, а скорее, встречи любопытствующих, где наиболее сведущие товарищи читали лекции и ставили музыку для совместного прослушивания. Ни музыкантов, ни выступлений там, как правило, не было. Считается, что первый клуб такого рода возник при ленинградском ДК им. Кирова в 1958 году.

Свердловск шел по пятам. Уже в самом начале 1960-х в Уральском политехническом институте были известны лекции о джазе молодого лаборанта кафедры технологии органического синтеза Геннадия Сахарова. И несмотря на то, что ничего запрещенного Сахаров не говорил, с генеральной линией советской культурной политики его выступления не согласовывались. «[Г. Сахаров] взял на себя смелость утверждать, что Утесов, Лундстрем, Цфасман и т.д. — “это не совсем джаз”. (…) Джаз — это тоже почва для идеологической борьбы. Об этом лектор умолчал. (…) Товарищам по кафедре не раз приходилось давать отпор его [Сахарова] нескромной высокомерной манере поведения. (…) Не таким людям, а нашей общественности нужно взять пропаганду джазовой музыки в свои руки», — не могли сдержать критики ревнители политической грамотности

И все же пропаганду джазовой музыки в Свердловске сохранил в своих руках именно Сахаров. Помог внезапный пересмотр партийных взглядов: интерес к джазу среди советской молодежи рос, и в КПСС решили, что продуктивнее будет не отрицать его, а взять под контроль. В 1964 году под эгидой ВЛКСМ в СССР было открыто несколько официальных джаз-клубов, в том числе Свердловский, зачинателями которого стали Геннадий Сахаров и Валентин Морозов. Вскоре джаз-клуб стал организовывать и музыкальные выступления. «С самого начала нашего джазового движения в Свердловске нашим крестным отцом был Алексей Баташёв, он приезжал на концерты и учил нас строить джазовую жизнь», — вспоминал Геннадий Сахаров в 2015 году.

И хотя прямая поддержка со стороны комсомола продолжалась недолго, свердловский джаз-клуб — в разных форматах — дотянул до 1980-х. Зачастую концерты проводились в неофициальном и даже подпольном режиме; своей музыкальной площадки у клуба не было. Зато пропаганду джаза вели неустанно. Во-первых, в 1960-70 годах клуб выпускал свой бюллетень, в котором публиковались отзывы и рецензии весьма широкого круга критиков на новые джазовые пластинки и выступления. Во-вторых, Валентин Морозов и Геннадий Сахаров вели активную журналистско-просветительскую работу. Как обозреватель Морозов прославился первым: в газетах он публиковался с конца 60-х, с начала 70-х вел тематические передачи на радио, а с 1980-х — и на телевидении. В 1970-80 годах Геннадий Сахаров был в большей степени известен в узком кругу джазового мира, а с 1990-х и до своей смерти в 2021 году вел многочисленные радиопередачи на екатеринбургских станциях.

Школа: открытие эстрадного отделения

В 1960-е джазовая активность начала оттаивать и среди свердловских музыкантов. Стали появляться джазовые биг-бенды — джазовый оркестр Владимира Турченко, оркестр «Эврика» в УПИ, биг-бенд Владимира Брюханова в Горном университете и другие. Уже упоминавшийся Арсений Попович еще в начале 1960-х собрал свой джазовый коллектив при Окружном доме офицеров.

Переломным в этом развитии принято считать 1967 год.

«Мы первые начали играть джаз в Свердловске. Мы — это наш квартет: Владимир Пресняков — саксофон, Олег Рудин (тот самый с шанхайской выучкой. — Ред.) — контрабас, Валерий Чернавин — ударные и я. Я играл на фортепиано. Первый концерт прошел в конце 60-х (если точнее, то в том самом 1967 году. — Ред.) в зале института УНИХИМ. Зал был набит битком. Это стало большим событием для города», — так или примерно так любил повторять знаменитый свердловский джазовый пианист и бэнд-лидер Николай Баранов.

«Мы первые начали играть джаз» — эти его слова надо понимать как джаз современный, а не «Утесов и Цфасман», то есть тот самый джаз, о котором так пылко рассказывали Сахаров и Морозов.

В 70-х зажглись и настоящие звезды. С одной стороны, если говорить о массовом слушателе, всесоюзная известность пришла к Владимиру Преснякову, особенно когда он начал работать в «Самоцветах».

С другой — в Свердловске начал свой путь гений импровизационной музыки Владимир Чекасин. Он окончил Уральскую консерваторию по классу кларнета в 1970-м. В том же году познакомился с джазовым пианистом Вячеславом Ганелиным и барабанщиком Владимиром Тарасовым, приехавшими из Литвы на Урал с концертом, благодаря деятельности того самого джаз-клуба. И вскоре по приглашению Ганелина Чекасин уехал в Вильнюс — так сложилось великое трио Ганелин—Тарасов—Чекасин. Это был уникальный и потрясающий авангардный коллектив, один из немногих, выступавших с гастролями — неизменно успешными — в Западной Европе и США.

Логичным и ожидаемым итогом череды джазовых достижений среди свердловских музыкантов стало открытие в 1974 году эстрадного (эстрадно-джазового) отделения в Свердловском музыкальном училище им. Чайковского. Важнейшую роль в этом сыграл Арсений Попович, разработавший и преподававший курсы по джазово-теоретическим дисциплинам. С момента основания на отделении преподавали и Олег Рудин, и Николай Баранов.

— Когда открывалось отделение, то работать пригласили уже известных джазовых музыкантов, и сложился достаточно сильный педагогический состав, — рассказывает музыкант и преподаватель Виталий Владимиров, окончивший отделение духовых и ударных инструментов в 1987 году, а в 2003 году возглавлявший отделение музыкального искусства эстрады. — Но важно вот еще что: наряду с юными абитуриентами учиться поступали взрослые люди. Дело в том, что в те времена для полноценной работы в системе концертных организаций музыканту был необходим официальный диплом об образовании, но такой был не у всех. И когда в училище появилось эстрадное отделение, то за «корочками» туда направились самоучки, вышедшие из самодеятельности и игравшие, например, в ресторанах. Многие из них уже были сформировавшимися, опытными и очень неплохими музыкантами. В результате на отделении сложилась очень качественная творческая атмосфера.

Поток: гастроли и фестивали

В 1980 годы в Свердловске все чаще стали говорить о полноценном джаз-клубе, у которого была бы своя концертная площадка и музыканты-резиденты.

«В середине 80-х такой клуб в Свердловске пытались создать раз пять. Больше всего эту идею продвигал, помнится, Александр Власов. Он без конца ходил договариваться то с комсомолом, то с простыми управленцами, мы, музыканты, тоже постоянно что-то писали и подписывали в поддержку власовских инициатив. И вроде бы никто специально не запрещал, и даже разные помещения предлагали, но все время что-то мешало. Как правило, это были обыкновенные бытовые причины, типа неработающей канализации, или бюрократические организационные закавыки, но почему-то Власов никак не мог их победить. Ничего системного тогда так и не возникло, и джаз существовал в нашем городе как бы вспышками, всполохами», — вспоминает Виталий Владимиров.

Импульсами для этих всполохов становились, как правило, выступления приезжих музыкантов. Организация таких мероприятий — по возможности официально разрешенных, но иногда и всецело подпольных — стала главной заботой свердловских джазовых активистов. В их числе был все тот же Геннадий Сахаров.

«Он довольно долго пытался кого-нибудь привозить и продюсировать, но по натуре он был революционером, а в своих пристрастиях — крайним авангардистом. Сахаров был сторонником, что называется, собак. Так обычно называют суровый джазовый авангард, который люди со стороны слушать в принципе не могут», — вспоминает соучредитель клуба EverJazz Алексей Глазырин.

В конце 80-х видным устроителем джазовых гастролей в Свердловске стал Николай Головин. Барабанщик по образованию, в 60-х он успел поиграть и с Пресняковым, и с Чекасиным. Но со временем становился все больше известен как выдающийся организатор и руководитель. С 1990 году он начал проводить первый официальный и регулярный джазовый фестиваль в Свердловске «Джаз-транзит».

В 1991-92 годах Головин и Николай Баранов создали Уральский государственный оркестр джазовой музыки. А в 1996 году, фактически на базе этого коллектива, в здании бывшего Дома политпросвещения под руководством Николая Головина был открыт Уральский государственный театр эстрады. В новый театр переехал и «Джаз-транзит», который стал стержнем джазовой жизни города.

«Первый джазовый фестиваль я организовал в доме офицеров в 80 годах прошлого века, тогда в зале сидело всего двести человек, позднее к нам стала присоединяться молодежь, и я увидел, что пробудил интерес публики. С апреля 1990 года я начал проводить ежегодный фестиваль “Джаз-транзит”… география фестиваля обширна, но главное — к нам [в Театр эстрады] приезжали не только солисты, которые играли с нашими музыкантами, но и целые сработанные коллективы», — вспоминал Николай Головин в 2015 году.

В 2010 году контракт Николая Головина в Театре эстрады закончился. Прошедший в том же году девятнадцатый «Джаз-транзит» стал последним. Заглох и «Джаз, рожденный в СССР» — еще одно фестивальное начинание Головина. Однако тут же — осенью 2010-го — им на смену пришел фестиваль ProJazz, который существует и по сей день. А вот оркестр под управлением Николая Баранова де факто перестал существовать в 2012-м.

Тусовка: первый джазовый ресторан

И все же потребность в джазовом клубе оставалась открытой. В 1999 году реализовать ее взялись предприниматели и меломаны Рувим Гуткин и Владимир Лучина. Их первое начинание — ресторан «Бульвар-Блюз» на Сиреневом бульваре.

«“Бульвар-Блюз” — это джазовый ресторан-клуб, в котором каждый день по четыре часа играла живая музыка. И хотя в Екатеринбурге хорошие джазовые традиции, любителей этого направления оказалось недостаточно, чтобы обеспечить необходимую посещаемость: ресторан работал в ноль. В 2001 году мы решили сменить место и перебрались в помещение гостиницы “Большой Урал” (Сиреневый бульвар — улица в отдаленном микрорайоне “ЖБИ”, а “Большой Урал” находится в центре города. — Ред. ). Дела пошли лучше… Стали проводить джем-сейшены, джазовые и блюзовые фестивали, концерты музыкантов мирового уровня», — рассказывал Гуткин в 2007 году.

В 2003 году формат джазового ресторана изжил себя, и «Бульвар-Блюз» переродился в первый екатеринбургский музыкальный паб «Гордонс».

— Я хорошо помню, как меня уговаривали пойти играть в «Бульвар-Блюз», — вспоминает Виталий Владимиров, — А у меня в самый разгар 90-х была история: как-то я работал клавишником в одном заведении, и однажды в зале началась стрельба, я едва успел нырнуть за стойку. С тех пор я зарекся: в ресторанах играть не буду. Но все же мой старший приятель, барабанщик Владимир Сивков меня уговорил. Я сказал так: давайте, мол, отыграю неделю, и все станет понятно, и разойдемся. Но мы начали выступать — и проработали несколько лет! Там играли выдающиеся музыканты — Сергей Пронь, Игорь Паращук, Олег Рудин, и работали мы серьезно, по три отделения. Да, конечно, мы играли джазовые стандарты, а завороченную концептуальную музыку не играли, но и никаких указок, что нам стоит делать, а что нет, никогда не поступало. Владимир Лучина и Рувим Гуткин искренне хотели сделать серьезное джазовое место, и эта искренность у нас была взаимной. И все же клубом в полном смысле это не было, в первую очередь это была, скажем так, точка общепита — сначала ресторан, потом паб. Музыкой там завлекали, но зарабатывали не ей.

Осенью 2010 года «Гордонс» сгорел. На фоне конфликта с арендодателем, владельцем гостиницы «Большой Урал», музыкальный паб решили не восстанавливать.

Сообщество: настоящий джазовый клуб

Первый полноценный джаз-клуб в Екатеринбурге появился, когда популярность «Джаз-транзита» уже угасала, а в репертуаре паба «Гордонс» джазовой музыки становилось все меньше.

«Мы с Ириной [Щетниковой, соучредителем] планировали создание джаз-клуба, когда ходили на концерты в Театр эстрады. Бывало, что мы сидели в полупустом зале и диву давались, как же мало народа ходит на такой хороший джаз! Ведь это вовсе не оттого, что некому ходить. Но чтобы их привлечь, атмосфера и обстановка должна быть совершенно другой. Так мы удостоверились, что надо делать свой клуб. Наш посыл был очень простой — в Екатеринбурге должно быть постоянное место, где всегда можно послушать джаз и пообщаться с близкими тебе по духу людьми. С другой стороны, мы хотели организовать общение разных музыкантов: джаз построен на импровизации, и джемы чрезвычайно важны. Короче говоря, это все и называется клубной культурой», — рассказывает Алексей Глазырин.

Так в марте 2009 года открылся EverJazz.

С тех пор клуб сменил несколько площадок, пока наконец не обустроился в собственном помещении. С 2013 года  EverJazz проводит большой международный фестиваль — летний опен-эйр в пригороде Екатеринбурга. А также конкурс молодого авторского джаза, фестиваль UralTerraJazz, EVERJAZZ.ДЕТИ (джаз с учащимися музыкальных школ) и другие проекты. В общем, клуб живет полной жизнью.

— С одной стороны, сегодня джазовую тему эксплуатируют фактически все: есть джазовый абонемент в филармонии, есть концерты в зале Маклецкого, происходят более-менее регулярные джазовые выступления и джемы в барах и клубах. С другой стороны, другой постоянной джазовой площадки, кроме EverJazz, в городе нет. Дело в том, что джаз собирает на так много людей, как, скажем, попса, да и те кто собираются — это не самая доходная публика. У нас весь бизнес-процесс заточен на работу с такой публикой, поэтому мы с этим обстоятельством справляемся, а другие не могут. Это всеобщая сложность, поэтому полноценно действующих джаз-клубов в России единицы, — поясняет Алексей Глазырин.

Будущее: государственный джазовый оркестр

— Появление эстрадного отделения, одного из первых в стране, плюс общий фон — музыкальные театры, филармония — все это привело к тому, что в Свердловске-Екатеринбурге фактически сложилась своя джазовая традиция и своя джазовая школа, наряду со школами Москвы и Петербурга, — патриотично настроен Алексей Глазырин.

Эта школа по сей день пестуется и поддерживается. Учиться на эстрадное отделение в Екатеринбург приезжают абитуриенты и из Сибири, и из центральной России. Стоит вспомнить и джаз-хор Свердловской детской филармонии — он основан еще в 1988 году, а сегодня в нем занимаются и выступают более полутора сотен девочек. Сложность, однако, в том, что очень многие выпускники, получив в Екатеринбурге сильное джазовое воспитание, покидают наш город. Значит, чтобы их удержать, в городе должны возникать новые профессиональные джазовые коллективы. Инфраструктура джаз-клуба и коммерческих площадок позволяет легко создавать небольшие составы, но этого недостаточно.

— В 2001 году мне посчастливилось собрать свой биг-бенд, и это был очень качественный состав, но содержать такой, не соприкасаясь вплотную с коммерческой сферой, становится невозможным, — рассказывает Виталий Владимиров, — Высокое искусство надо стараться выводить из поля коммерции. Поэтому если Екатеринбург по-настоящему претендует на роль культурного и джазового центра, то здесь должен появиться свой государственный оркестр джазовой музыки. Сегодня это недостающее звено, биг-бенд, который бы представлял весь наш регион. Это должен быть большой элитный состав, причем независимый, не приписанным ни к театру, ни к филармонии — самостоятельная образцово-показательная единица. Это позволит не терять кадры, а наоборот привлекать и аккумулировать их здесь. Но самое главное, такие коллективы задают высокую планку, воспитывают, славят и возвышают дух. Они формируют культурное ядро города, области и даже страны.

Архивные иллюстрации и фотографии предоставлены А.Глазыриным, Свердловским музыкальным училищем имени П.И. Чайковского.