То, что режиссёр спектакля «Комната Герды» –женщина (Яна Тумина), можно понять, не заглядывая в программку. Не возьму на себя смелость утверждать, что мужчинам постановку полностью не понять (как никогда не понять до конца и всякую женщину), но всякая женщина безошибочно видит в «Комнате Герды» своё, сокровенное, видовое-женское, из дремучести архетипов вынесенное.

Действие «лирического хоррора» вышивается по канве Андерсена, напоминая, что оригинальный текст «Снежной королевы» гораздо ближе к тёмной области мифа, чем к мимишной мультяшности, привычной с детства. Перед нами моноспектакль, практически без связного текста, с элементами кукольного представления и пантомимы. Однако ничто не мешает трактовать его как шабаш: в комнате, то и дело меняющей пространственный объём, вовсе не одна актриса, а как минимум пять ведьм разного возраста и характера… То, что они подобно лопастям веера схлопываются в футляр одной личности, пугает и завораживает ещё больше. Но в ком из нас не гомонит эта разрозненная стая внутренних «я», выдавая на поверхность то одну, ту другую личину?

Иногда Алиса Алейник обнажает мотив двойничества, вступая в диалог с ростовыми куклами, которыми сама же и управляет. «Как долго будешь ты прятаться за моей спиной?». Иногда – полностью перерождается, срастаясь с очередной маской: волшебница из сада роз, старая финка, уродливая разбойница, рыжеволосая бестия… Она изначально двулика, как Баба Яга, как La Loba, описанная Клариссой Эстес в книге «Бегущая с волками», «старая женщина-волк, обитающая в тайном месте, которое каждая из нас (женщин) знает в своей душе, но мало кто видел воочию».

Вечная девочка-старуха в вечном поиске своего Кая. А Кая нет: есть  фотографии, фигурка мальчика на колёсиках, вырезанная из картона, пиджак на стене. «Чем меньше видишь, тем больше любишь», – летит рефреном. Оттого вся тактильная часть встречи – это только лёгкое, мучительно дающееся соприкосновение с мужской рукой, появляющейся однажды из стены…Идеальная любовь – то, что всегда стремится ускользнуть. Она так же нереальна, как мотылёк, запертый в клетке, стоящей на сцене.

Роль одушевлённого существа берёт на себя комната – полноценный участник диалога, антагонист Герды и в то же время продолжение её внутреннего мира. Это пространство, застрявшее между рациональным миром и миром мифа, не назовёшь ни «будуаром», ни «кельей», оно, скорее, сродни Зоне из «Сталкера» Андрея Тарковского, полной сюрпризов и странных явлений.

«Страна между двух миров – то непостижимое место, которое все мы узнаем, единожды ощутив, но его подробности ускользают, и облик меняется, едва мы пробуем их удержать, за исключением тех случаев, когда мы обращаемся к поэзии, музыке, танцу или сказке…  Это не пустота, а скорее обитель призрачных существ, где все уже существует и в тоже время еще не существует, где тени вещественны, а вещество прозрачно» (К. Эстес).

Вот на столике, выкатившемся из стены, комната предлагает героине красные башмачки, которые в некоторых европейских традициях трактуются знаком соблазна и дьявола. Вот сквозь стены из потустороннего мира прорастают красные розы сообщить, что Кая нет и среди мёртвых. Вот комната превращается в лес на границе с королевским замком. Или в больницу-тюрьму, где под клацанье смотрового окошка в двери ворон ворчливо предлагает старухе Герде еду.

Перевоплощенья, затягивающие в свои галлюциногенные метаморфозы не только героиню, но и зрителей, результат роскошных свето-звуковых иллюзий. В некоторых эпизодах пространство будто наполняется водой, и тогда сходство с мирами Тарковского становится особенно сильным. Но тут самое время вспомнить, что в его Зоне герои не смогли воспользоваться волшебной комнатой исполнения желаний. В том числе потому, что никому не дано в полной мере понять и признать свои самые сокровенные мечты.

Но Герда, продолжая играть, мужественно встречает «подарки» Снежной королевы. Метель, врывающаяся из большого мира в её маленький – один из самых эффектных эпизодов спектакля. Как и увесистая друза кристаллов льда, вываливающаяся вдруг из стены. Это не аккуратные льдинки, которые Кай складывал в слово «вечность». Скорее – крест жизненной ноши, сверкающий и опасный дар. Герда взваливает его на плечи и готова к продолжению пути. Как каждая из нас.

Текст Елены Соловьевой, фотографии предоставлены Камерным театром Объединенного музея писателей Урала.