Премьера спектакля «Эшелон», поставленного москвичкой Ксенией Кузнецовой на малой сцене екатеринбургского ТЮЗа, заявлена как главное событие весны. В основе «трагическая повесть для театра» драматурга Михаил Рощина. Во вступлении к своему пятитомнику он писал:

«Эвакуация – самое сильное впечатление детства все не отпускало меня, снова и снова грезился мне эшелон. Еще в юности я пытался написать роман, воссоздать подробно, до мелочей те страшные будни войны, что мы пережили. Читал знакомым из своей клеенчатой тетрадки и сам сознавал, как это плохо и бледно. Опять вернулся к нему, и опять что-то не получалось. Приглядевшись, понял: из эшелона вполне может выйти пьеса. Нелегко, но стоит попробовать».

По этой, все-таки написанной в 1974 году пьесе, в 1988-м Галина Волчек выпустила с артистами «Современника» телевизионный спектакль, максимально реалистичный, в деталях воспроизводящий быт теплушки, где рядом с заводскими станками едут в эвакуацию москвичи, в основном женщины и дети. У каждого своя боль, своя страшная история. 1941 год. Люди еще толком не верят, что это случилось с ними, они и вещей почти не берут, думая, что скоро вернутся.

«У меня всегда был принцип: не участвовать в том, что не нравится, – говорит Ива, одна из героинь. – Но это утопия. В чем-то можно, но в чем-то, понимаете... Живешь – и уже участвуешь. Вот война. Разве мы хотели в ней участвовать?.. Понимаете?..»

В этой фразе, собственно, отправная точка серьезного разговора, который предлагают сегодня зрителям екатеринбургские тюзовцы – заново исследовать ресурс человечности «времени, в котором стоим».

«..Я думаю о силе жизни, об инстинкте самосохранения, которым наделила нас природа, о силе простых вещей. Есть арифметика борьбы за существование: голод, холод, опасность, страх, но человек все равно живет, выживает. Это арифметика. Но есть алгебра. Сила простого инстинкта – одно, а мощь сознания – другое. Есть жизнь человеческого духа, к которому неприложима арифметика, сила духа, дающая силу сопротивления. Голод плюс холод и даже плюс смерть вдруг дают положительный результат. Слабый человек встает из праха и делает шаг вперед. Мы сами не знаем запаса своей прочности», –  такими словами предваряет вторую часть спектакля Молодой человек (Ростислав Ганеев), альтер эго автора пьесы, посвятившего ее своей матери.

Сохранив реалистичность повествования, тюзовцы под предводительством Ксении Кузнецовой решили «Эшелон» в поэтическом ключе. Действо, разбитое на три части, длится час сорок без антракта. На сцене – созданная Владимиром Кравцевым (замечательным театральным художником, заслуженным деятелем искусств РФ) монолитная конструкция: сочлененные на разном уровне и под разным углом помосты, которые одновременно и метафора теплушечных нар, и заводских станков. С одной стороны, изломанность конструкции изначально сообщает происходящему динамику, взламывая линейную монотонность хронотопа. С другой, все действующие лица, их семьи, тайны, скарб в панорамной беспощадности выставлены на обозрение, чем ощущение общей беды и бесприютности усиливается многократно.

Спрятаться можно разве что за шторкой в туалете, который подолгу занимает, стирая бинты, свекровь Лавры, пожилая еврейская женщина в исполнении народной артистки России Любови Ворожцовой. В роли врача-немца Федора Карлыча народный артист Владимир Нестеров. Галину Дмитриевну, «старшую по вагону», играет заслуженная артистка Екатерина Демская. Режиссер Ксения Кузнецова подчеркивала для прессы, что ей было важно разложить постановку на всю труппу, спектакль недаром называют «самым многолюдным на малой сцене».

Так, для заслуженной артистки Любови Ревякиной специально была придумана бессловесная роль Баушки (так в перечне действующих лиц – прим. ред.) из прошлого. И тут тот же поэтический принцип, где для общего звучания важен каждый нюанс: осанка и манеры реликта XIX века или большое тело корпулентной Нины (Елена Стражникова), выкинутое на теплушечные нары, точно больной кит на берег. И молодежь, и ветераны труппы справляются со своими актерскими задачами прекрасно. Каждый донес до зрителя, где берет эмоциональный ресурс, позволяющий преодолевать случившееся.

Для той подачи, в которой постановка существует, текст пьесы был сокращен, персонажи харАктерно сгущены, а их истории представлены по-плакатному ярко, скупыми, но точными мазками. И если декорация оставляет, как послевкусие, некое экзистенциальное ощущение дороги «вообще», когда так важно сохранить свою «коробочку тепла», то артисты, создавая героев, будто парят в подвешенном состоянии между бытовым достоверным психологизмом и театром не масок, но типажей, что ли.

И тут важную роль играют костюмы, созданные модельером Оксаной Бакеркиной. С одной стороны, они абсолютно реальные, с другой – как бы чуть-чуть слишком из того времени, да к тому же загодя сообщают все о своих владельцах, даже если они еще и действовать не начали. Как красные чулки и монументальный советский лифчик Лавры (Василиса Борок), ее цветастая цыганская шаль. Или ватные штаны, майка-алкоголичка и кокетливая ушанка Маши (Анастасия Афанасьева), представляющие собой гремучую смесь стиля «Гаврош» с робами лагерников.

Приподнимает действие над «грешной землей», ритмизирует его и поэтизирует музыкальное оформление композитора Александра Жемчужникова, хорошо известного екатеринбуржцам по бренду «Другой оркестр». Вся боль, вся женская сила противостояния, поруганная (а в войну она поругана в первую очередь) любовь дают о себе знать в сложном вокализе – акапельном пении. Пьеса Михаила Рощина заканчивается взрывом, теплушка горит. Вопли, тьма, хаос. Выживших ее обитателей принимают в уцелевшие вагоны, и эшелон продолжает путь. В постановке Ксении Кузнецовой взрыва нет. Есть дождь, переходящий в снег, есть сцена родов и надпись на борту вагона «Здесь родился Вася Есенюк», есть женский камерный хор в белом исподнем.

«Надо, чтобы вы вообразили себе не только этот вагон, но и весь поезд. Как просыпаются в других теплушках тоже, в других поездах, в домах, в избах, в аулах, по ту и эту сторону фронта, в блиндажах, в матросских кубриках, и просто на сырой земле, в госпитале и в плену, в партизанском лесу. И тогда вы поймете, что это утро объединило миллионы людей одним состоянием, одним настроем, единой заботой. Люди заняты обычным делом и говорят об обыденном, но думают об одном, все вместе об одном и том же». 

Что ж, «живешь – и уже участвуешь», не исключено, что когда-то поезд, описанный Михаилом Рощиным, шел в Свердловск, раз везли станки. Через десятилетия он опять приехал в наш город, правда, в ином агрегатном состоянии. Любопытно, что в 2022 году «Эшелон» в театре «Мастерская» Санкт-Петербурга поставила режиссер Наталия Лапина. Пьеса снова оказалась созвучна времени, востребована им. И тюзовцам удалось ответить на вопрос – почему.

Текст: Елена Соловьева для Культура-Урала.РФ, фото: Кирилл Дедюхин