«Коляда-театр»: 20 лет любви

Меня часто спрашивают – не работаю ли я в «Коляда-театре». Как будто для того, чтобы писать о ком-то (чём-то) часто, нужно обязательно быть на ставке. Не вся же любовь за деньги, товарищи.

Я не видела  легендарных «Ромео и Джульетты», «Корабля дураков», «Полонеза Огинского»,  поставленных ещё на сцене Свердловской драмы. О чём жалею до сих пор. Для меня «Коляда-театр» начался в 2003 году  с «Клаустрофобии» по пьесе Константина Костенко. Играли они тогда в помещении «Театрона» на улице Розы Люксембург. Мощная, страшная пьеса, за открытыми настежь окнами осень, и вдруг сквозь сумерки проносится зажжённый факел… В 2004 театр получил подвал на улице Ленина, и начались чудеса на крошечном пятачке сцены. «Ревизор», «Мадам Роза», «Птица Феникс»…  Я и о театре начала писать только благодаря им, пытаясь разобраться – чем же здесь завораживают зрителя? В каком-то смысле «Гамлет», «Король Лир», «Букет», «Землемер», «Вишнёвый сад», «Маскарад», «Концлагеристы», «Женитьба», «Борис Годунов», «Фальшивый купон», «Оптимистическая трагедия» стали вешками и моей личной истории. Я и оглянуться не успела, как уже не представляла своей жизни без этого театра, без «Коляда-Plays». Николай Владимирович умеет втянуть в свой круговорот все живое вокруг, воспитывая не только драматургов, актёров, режиссёров, но и критиков.

Существовать с такой энергетической громадой «здесь и сейчас» – отдельный урок. Коляда не зря любит Шекспира. Накал его страстей и жизненной силы оттуда. К нему вполне применимо редко употребляемое сейчас выражение «человек Возрождения», «универсальный человек», «полимат» – то есть тот, «чьи интеллектуальные способности, интересы и деятельность не ограничены одной областью знаний и единственной областью их применения, а также индивид, добивающийся ощутимых практических результатов по всем направлениям». Выдающийся писатель, драматург, режиссёр, бизнесмен, рекламщик и маркетолог, каких поискать, мудрый учитель, психолог.  Рядом с таким «мультипотенциалом» часто коротит, и это нормально, может и опалить, и током дёрнуть, важно держать правильную дистанцию. Но покажите мне ещё одного директора частного театра такого уровня, способного без шуток встать на выдачу пальто в гардеробе или покупающего своим артистам квартиры, приговаривая «в гробу карманов нет»?

Он утопист, понимаете? Коляда создал своё государство в государстве: нынешний театр на Ленина, 97 – столица, школа уральской драматургии, актёрский и режиссёрский курс в ЕГТИ – отдельные, но крепко связанные друг с другом области. Управляется всё мудро и просто, вопреки неразберихе, творящейся вокруг. «Распределение благ происходит по потребностям обитателей, а труд является всеобщей обязанностью». «У меня работают все, – смеётся, – актёры, кролики в фойе, рыбки, черепашки, попугайчик вот только сдох». А если серьёзно: талантливого здесь поддержат, слабого, бедного, старика не обидят, каждому дадут по способностям и по труду, а то и авансом. Такое место, что ли, Урал, для утопий благодатное. Только на моей памяти их случилось две: отряд «Каравелла», ставший продолжением книг Владислава Крапивина, и разветвленная система Коляды, базовая установка которой  не только пристальное внимание к «маленькому человеку», но и любовь к нему.  

24 ноября перед спектаклем «Рогатка», блестящей дипломной работы студентов ЕГТИ, мы разговорились в фойе с женщиной, учёной-археологом, давней поклонницей Коляды.

«Я ведь, – призналась она, – с мужем из-за этого театра развелась. Точнее, это стало последней каплей. Мы туда впервые пришли ещё в подвал, на «Мадам Розу». И первое, что я сказала, мол, когда на пенсию пойду – буду здесь билетёром работать, потому что вот эти табуреточки, половички… А муж у меня весь из себя эстет. Я вижу – он ходит, и весь такой в недоумении. В том спектакле Ягодин играл, Зимина, у них были разноцветные парики, они постоянно курили, и дым шел в зал, а стулья там были китайские, самые дешёвые. И когда мы вышли, меня переполняли впечатления, потому что такого театра я ещё никогда не видела, а мне мой попутчик говорит: “Там были такие позорные, дешёвые стулья, и так накурено”. Я даже не стала ему ничего объяснять, диалог был бесполезен».

В общем, и я ничего не объясняю. Просто в очередной раз признаюсь в любви. Думаю, важно это сделать здесь и сейчас. 20 лет – цветущий возраст! Многие лета!

Елена Соловьева для Культура-Урала.РФ. Фотографии предоставлены автором.
Размер шрифтаААА
Цвет сайта
Изображениявклвыкл