Тяжело быть гением и знать, что ты гений. Кто-то, как Эрнст Неизвестный, скрывает эту ношу за бравадой, кто-то пытается спрятаться за иронией. Гению, если он не политик или предприниматель, приходится мириться, что многое в его жизни решают другие. Пережив первые бури непонимания, Дмитрий Шостакович спрятался от современников за гипертрофированной вежливостью. Тихий интеллигент с близорукими глазами, глядящими на мир через толстые линзы очков, который здоровался с каждой уборщицей. Как в футляр он последовательно убирал все, что отвлекало от этого образа, оставляя за собой полную свободу только в музыке.
Шостакович несколько раз посещал Свердловск. По рассказам об этих встречах можно понять, как он менялся, как постепенно застегивался на все пуговицы. Как за максимальной вежливостью и предупредительностью скрывал от посторонних ироничный и иногда немного злой взгляд на мир.
Обманчивый воздух свободы
Михаил Зощенко написал о Шостаковиче как о «жестком, едком, чрезвычайно умном, сильном, деспотичном и не совсем добром...». Жизнь закаляла Шостаковича как обычно поступают с металлом – раскаляла и резко остужала. Власть то возносила на гребень популярности, то заставляла бояться смерти. Шостакович внешне податливый, скорее не герой, внутренне был уверен в своей миссии. Он даже говорил близким: «все равно я сделаю то, что мне суждено».
Молодой гений был обманут воздухом свободы, который принесла революция. Лозунги, провозглашавшие отсутствие границ и свободу творчества, ввели в заблуждение не только его. За краткий период беспечности, доверчивости и самоуверенности пришлось расплачиваться всю жизнь.
Сохранилась фотография, которая запечатлела четырех лидеров эпохи: Дмитрия Шостаковича, Владимира Маяковского, Александра Родченко и Всеволода Мейерхольда. Зашкаливающая концентрация талантов, живших в одну эпоху! Невероятно красивый юный Шостакович с растрепанными волосами, сбитыми чуть набок очками, в артистической бабочке, к нему склоняется уже признанный классик Мейерхольд, рядом трибун Маяковский и авангардист Александр Родченко. Эта четверка работает над пьесой Маяковского «Клоп», которую ставит Мейерхольд. Шостакович пишет музыку, а Родченко делает декорации. Уже через полтора года Маяковский покончит жизнь самоубийством, затем придет очередь Мейерхольда – его будут пытать и расстреляют, а Александр Родченко, хоть и проживёт долго, откажется от экспериментов в фотографии. Все, кроме Шостаковича, сойдут со сцены. Ему придется досмотреть трагедию до конца и иногда участвовать в ней.
Ноты, рождавшие музыку Шостаковича
Шостакович родился в 1906 году, его юность прошла под какофонию Первой мировой войны. У молодого человека был абсолютный слух, как физический, так и духовный. Его музыка: нервная, сложная, идеально описывает все перипетии XX века.
В голодные революционные годы ректор консерватории Александр Глазунов ходатайствовал, чтобы Шостаковичу назначили академический паек. Когда Глазунова спросили, нравятся ли ему произведения 15-летнего Шостаковича, он ответил:
«Отвратительно! Это первая музыка, которую я не слышу, читая партитуру. Но дело не в этом, время принадлежит этому мальчику, а не мне».
Сегодня Шостакович признан самым исполняемым композитором XX века. Чтобы понять музыку Шостаковича, нужно уловить контекст времени и собственной судьбы композитора. Правда, даже и тогда для многих он останется человеком в футляре и очках.
Качели для гения
Шостакович рано ощутил свою власть над музыкой. В 1926 году он написал первую симфонию. Произведение было настолько выразительное, что уже через несколько месяцев его исполнили в Берлине, в Нью-Йорке, а в 1931 году симфонию продирижировал сам Артуро Тосканини.
Молодой Шостакович горел желанием экспериментов. В одном из произведений он даже использовал фабричный гудок. Но для большинства людей, оценивающих искусство, высказывание Шостаковича было слишком смелым. Они не успевали привыкнуть к одной форме, а гений уже оказывался за понятным им горизонтом. Вторую симфонию Шостаковича «Посвящение Октябрю» признали проявлением крайнего формализма и «антихудожественным произведением».
В XXI веке это недооценённое произведение получило правильную оправу. Оно было исполнено в Екатеринбурге во время Первой уральской индустриальной биеннале современного искусства. Музыканты играли в цехе Уральского завода тяжелого машиностроения. И Шостакович зазвучал!
Критика 1920-х годов не слишком взволновала Шостаковича, она только прибавила ему известности. В 1928 году он написал первую оперу – «Нос». Произведение вызвало фурор и негодование. Шостаковича называли анархистом. Популярность росла.
Здесь, на мечтах о свободе и желании быть услышанном, его и поймала власть. Он написал музыку для пьесы «Клоп», которую ставил Мейерхольд, и принял заказ на два пропагандистских балета. Но могло ли быть иначе в стране, в которой культура постепенно переходила под полный контроль власти? Впоследствии Шостакович неоднократно выполнял государственные заказы. Власть сохранила Шостаковичу жизнь, но нашла способ держать гения под контролем.
Качели, раскачиваемые властью, на которых Шостаковича то поднимали к славе, то скидывали вниз, начали работать после осуждения оперы «Леди Макбет Мценского уезда» в 1936 году. В 1937 году он возможность вести курс в Ленинградской консерватории, но рядом с ним череда репрессий безжалостно косила близких композитора. Сам Шостакович целый год спал, ставя рядом с кроватью чемодан с вещами на случай ареста.
В годы войны Шостаковича снова будут превозносить, а Седьмая симфония станет главным музыкальным произведением непобежденного народа. Он будет профессором сразу двух консерваторий: в Ленинграде и Москве. В 1948 году Шостаковича уволят оттуда за «непрофессионализм». Через некоторое время снова будут прославлять как живого гения. Шостакович был семикратным лауреатом Государственной премии, Народным артистом, Героем Социалистического труда, но власть ясно дала понять, что высокие награды не дают иммунитета.
В 1960-х у Шостаковича начал развиваться амиотрофический склероз, сковавший работу рук. Летом 1966 года композитор перенес инфаркт. На закате жизни он еще раз вернулся к преподаванию, вел аспирантуру в Ленинградской консерватории. Одним из этих последних семи аспирантов был Вадим Биберган из Свердловска.
Уральские визиты Дмитрия Шостаковича
В сохранившихся письмах Шостаковича к Ивану Соллертинскому времен первого посещения Свердловска в 1933 году композитор предстает таким открытым и свободным, что хочется остановить время. Чтобы не было рокового клейма «сумбур вместо музыки», которое заставит композитора быть очень осторожным и навсегда поселит в Шостаковиче страх.
Для жителей Свердловска в апреле 1933 Дмитрий Шостакович был столичной знаменитостью (хотя он и жил в Ленинграде). Газеты писали о его приезде, упоминали, что два столичных театра собираются ставить оперу Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Свердловский оперный так же планировал отметить этой оперой своё двадцатилетие. С этим и был связан приезд автора музыки.
В письмах к самому близкому другу Ивану Соллертинскому Шостакович не сдерживал ироничных комментариев о Свердловске.
Премьеру «Леди Макбет Мценского уезда» запланировали к XX-летию театра, но юбилей перенесли на год, а затем оперу раскритиковали и от постановки в Свердловске отказались. Правда, эта музыка все же прозвучала, но в 1987 году, опере дали иное название: «Катерина Измайлова».
Хроника визитов
Долгое время для Свердловска приезд знаменитостей был явлением редким, точкой отсчета, событием, меняющим их жизнь. Потому каждый визит Шостаковича в Свердловск был подсчитан, описан и сохранен для потомков. Всего таких визитов, включая приезд в 1933 году, было четыре.
Второй раз Дмитрий Шостакович приехал в Свердловск в 1939 году. Он открывал четвертый сезон Уральской филармонии. В 1955 году концерты Шостаковича были отменены. В 1957 авторские концерты композитора проходили в концертном зале филармонии и Доме офицеров. Шостакович выступил в качестве солиста в фортепианном концерте.
На встречу с Шостаковичем, организованную в консерватории, было попасть не просто, зал ломился от желающих увидеть композитора. Этот день очевидцы, которым сейчас около 80-ти, вспоминают до сих пор. Правда, уральцы не отличились в тот раз тактом. А может быть, просто продолжили разговор, начатый в 1933 году. Они спросили о судьбе оперы «Леди Макбет Мценского уезда». Шостаковича вопрос об опере, с которой начались его гонения, не обрадовал, и он дал скомканный ответ.
В 1961 году Шостакович большую часть визита проболел. В Свердловск он прибыл как секретарь Союза композиторов СССР на пленум Свердловского отделения. Это был его последний приезд в Свердловск.
Во время каждого из этих визитов Дмитрий Шостакович был отменно предупредителен и вежлив с принимающими. Иронизировал ли он над местными порядками как в первый свой визит, узнать не удалось. Люди перестали видеть в нем живого человека, видели классика. Он делал все, что от него ожидали. Люди были в восторге от близости Шостаковича. Даже если вежливость композитора и выросла когда-то из формы защиты, здесь она согрела немало сердец.
Последний ученик Шостаковича из Свердловска
Свердловская история в жизни Шостаковича замкнулась, соединив финал его жизни и время надежд молодости. Он стал педагогом студента, который учился у композитора Виктора Трамбицкого. Шостакович и Трамбицкий познакомились в Свердловске в 1933 году. Трамбицкий тогда поговаривал о том, что хочет перебраться в Ленинград, но жизнь сложилась иначе. В 1936 году он стал одним из основателей Свердловской консерватории, профессором, заведующим кафедрой теории музыки и композиции. Только в 1960-м исполнил свою мечту и перебрался в Ленинград. Обучавшийся у Трамбицкого аспирант Вадим Биберган остался без научного руководителя.
Вдохновлённый встречами с Шостаковичем в Свердловске в 1957 и 1961 годах, Биберган решил попросить прославленного композитора принять его в ленинградскую аспирантуру. Шостакович, который запомнил молодого человека во время визитов в Свердловск, согласился.
Весной 1967-го Вадим Биберган и шесть последних учеников Шостаковича окончили аспирантуру. Каждый из них занял достойное место в музыке. Быть учеником Шостаковича – уже звучит как государственная награда.
К композитору, народному артисту Российской Федерации Вадиму Бибергану в наши дни журналисты часто обращаются с вопросами рассказать об отношении Шостаковича к власти. Чаще всего подразумевается, что гениальный музыкант должен был противостоять системе.
Вадим Давидович считает, что неверно представлять Шостаковича борцом с режимом, но приводит слова Шостаковича, которые услышал во время занятий:
«Вы читали сказки Салтыкова-Щедрина? А вы почитайте! Там есть чудная сказка, которая называется «Потеряли совесть». Кто-то потерял совесть, и вот она лежит на тротуаре – брошенная, жалкая, избитая, тощая… Надо ее поднять, но никто не хочет, потому что с совестью жить гораздо тяжелее».
За застегнутым на все пуговицы пиджаком с орденскими колодками государственных наград всегда был живой Шостакович – абсолютно свободный в музыке, человек из несвободной страны.